Банан за 6 миллионов. Анна Матвеева – о троллинге в искусстве

В 2019 году итальянский художник Маурицио Каттелан представил публике произведение под названием "Комедиант" – приклеенный к стене банан. В пояснительных документах было указано, что "Комедиант" существует в трёх экземплярах, каждый из которых сопровождается сертификатом подлинности с подписью автора и подробной инструкцией, как хранить и выставлять шедевр. В частности, оговаривались вид и длина отрезка клейкой ленты, которой банан крепится к стене, высота крепления и угол наклона, под которым банан должен быть приклеен. Поскольку бананы быстро портятся, фрукт (простите, учёные, с точки зрения ботаники банан – это ягода) рекомендовалось каждые 7–10 дней менять на свежий.

Первые два экземпляра "Комедианта" были проданы в 2019 году на Art Basel Miami по 120 тысяч долларов каждый. Третий в ноябре 2024 ушёл с молотка на Sotheby's. Стартовая цена была 800 тысяч долларов. Эксперты предполагали, что продастся он примерно за миллион или чуть больше, учитывая известность автора. Но всего через пять минут напряжённых торгов бизнесмен Джастин Сан предложил рекордную цену в 6,2 миллиона.

Маурицио Каттелан работает преимущественно в жанрах скульптуры и перформанса. Он не получил формального художественного образования: мать была уборщицей, отец водил грузовик, а Маурицио после школы работал в мебельной мастерской. Там он научился работать с формой, дальше началось искусство.

Работы Каттелана – едкая сатира, часто на грани фола. В 1990-х он основал фонд "Обломов" и предложил годовое содержание любому художнику, который согласится год не заниматься искусством (желающих не нашлось). Среди его техник – таксидермия, реалистичные восковые и пластиковые скульптуры. Скандальной стала работа 1999 года, представлявшая папу римского Иоанна Павла II, на которого упал метеорит. В Италии католики требовали её запретить, в Польше два члена парламента, пришедшие на выставку в государственной галерее "Захента", бросились поднимать "камень" с фигуры "папы". После этого директор "Захенты" Анда Роттенберг была уволена.

В 2016 году в музее Гуггенхайма в Нью-Йорке Каттелан выставил действующий унитаз из 18-каратного золота – не в выставочном зале, а в музейном туалете, где посетители могли им воспользоваться. Работа называлась "Америка 2016–2017". Выставка совпала с предвыборной кампанией Дональда Трампа, и унитаз воспринимался однозначно: как критика жирующих миллиардеров. (Унитаз в 2019 году украли, он не найден до сих пор.) Для "Арт-Базеля" 2018 года Каттелан решил сделать кладбище, на котором мог бы инсценировать собственные похороны, и пригласил других художников присоединиться и создать надгробия для себя, выставив их рядом с его.

В 1999 году Каттелан представил скульптуру "Идеальный день" – полноразмерную фигуру мужчины, прилепленную к стене серебристым скотчем. Мужчина был один в один Массимо Дутти – арт-дилер, занимавшийся продажей работ Каттелана в Милане. Таким же серебристым скотчем Каттелан приклеит к стене свой банан, отсылая к собственному же раннему произведению.

Перечисленного достаточно, чтобы понять, что Каттелан – притом что его произведения ёмки, выразительны, отлично пластически решены и не зря отмечены множеством международных премий, – эталонный тролль от искусства.

Почему именно банан, а не, например, огурец или бутерброд с колбасой? В 1967 году изображение банана поместил на обложку дебютного альбома группы Velvet Underground король поп-арта Энди Уорхол. Поместил со своей подписью, как бы благословив группу. Альбом, записанный Velvet Underground вместе с немецкой певицей Нико, разошёлся в 1967-м не самым большим тиражом – всего 30 тысяч экземпляров, – но в среде рок-музыки прогремел. Брайан Ино говорил, что "каждый, кто его тогда купил, основал собственную группу". Сейчас он входит в списки лучших альбомов всех времён и у журнала Rolling Stone, и у Apple Music, а уорхоловское изображение банана стало одной из "визитных карточек" как Velvet Underground, так и поп-арта в целом.

А вот немецкий художник Томас Баумгертель сделал банан эмблемой арт-мира – и собственной. С 1986 года он наносил по трафарету изображение банана на стены художественных институций, которые считал достойными того, чтобы называться художественными: музеев, галерей и просто сквотов, где жили и там же выставлялись художники-новаторы. Этакий знак качества. Рисунок, несомненно, отсылал к банану Уорхола с обложки альбома: те же наклон и пропорции. За несколько десятков лет бананами Баумгертеля были отмечены около четырёх тысяч художественных точек по всему миру. В России он "обананил" в конце 1990-х галерею Марата Гельмана в Москве на Малой Полянке.

Каттелан знал работы и Уорхола, и Баумгертеля и в "Комедианте" намеренно цитировал их: в спецификации к его работе указано, под каким углом банан должен быть приклеен к стене, чтобы этот образ был узнаваем.

Продажа за 6,2 миллиона копеечного банана – Каттелан купил его в ближайшей продуктовой лавке за 30 центов – и куска скотча вызвала смесь возмущения с восхищением не только у арт-публики, но и у далёких от искусства людей. Разумеется, это эпатаж. Дело не в банане, а в авторском высказывании. Оно о сути арт-рынка, где любая ерунда может быть продана за миллионы, если её выставит в престижном месте именитый художник. О том, из чего складывается ценность искусства и кто управляет его оценкой. Как умелый шут может продать за невероятные деньги любой чих как некую глубокомысленную ценность. О том, что имя важнее, чем сама вещь, и деньги часто платят за распиаренного автора, а не за то, что он создал.

Но дальше стало ещё интереснее: Джастин Сан купил банан. И съел – в дорогом гонконгском отеле, перед камерами, заботливо сохранив на кожуре банана прилипший к ней серебристый скотч.

Джастин Сан родился в Китае, учился на истфаке Пекинского университета, потом на отделении востоковедения Университета Пенсильвании. Тогда же заинтересовался криптовалютами, начал инвестировать в биткоин. Основал блокчейн-платформу TRON уже с собственной валютой, на которой поднял свои первые 70 миллионов долларов. В 2018 году купил платформу BitTorrent и за пустил на ней валюту ВТТ. К 2023 году он стал крупнейшим криптобизнесменом с состоянием около 500 миллионов долларов – и это был не предел. Сейчас Сану 36 лет, он живёт в США.

Сан известен провокационными поступками. В 2019 году он заплатил 4,6 миллиона долларов за ужин с медиамагнатом Уорреном Баффетом – ярым противником криптовалют. В 2021 году объявил, что купил за 28 миллионов долларов возможность стать первым коммерческим пассажиром космического корабля New Shepherd частной аэрокосмической компании Blue Origins. Полёт должен был состояться в июле 2021 года, но в космос Сан не полетел: у него было слишком плотное расписание.

Купив банан Каттелана за рекордную сумму, Сан сразу пообещал его съесть, что и сделал через неделю. Когда его спросили, каков на вкус банан за шесть с гаком миллионов, Сан ответил: "Гораздо вкуснее обычных".

В общем, как мы видим, Джастин Сан – эталонный богатый тролль.

К огорчению Сана, надо сказать, что он не первый, кто съел банан Каттелана. Ещё в 2019 году на Art Basel Miami к стенду галереи Perrotin, которая выставляла "Комедианта", подошёл некто Давид Датуна, художник из Грузии, отломил и съел половину банана. Он заявил, что это его перформанс под названием "Голодный художник" – голодный не до фруктов, но до признания в арт-сообществе, в котором он, в отличие от Каттелана, безвестен, а ведь он тоже хочет славы. Свою сиюминутную славу Датуна получил, после чего его попросили покинуть зал, а банан заменили на новый. В апреле 2023 года, когда "Комедиант" был выставлен в Сеуле, студент Но Хюн-Соо тоже отклеил банан со стены и съел, а шкурку вернул на место, аккуратно прикрепив обратно скотчем. Он громких заявлений не делал: сказал, что просто хотел есть.

Но ни Датуна, ни студент этим объектом не владели и не заплатили за него сумму, которую вряд ли смогли бы накопить за всю свою жизнь.

Джастин Сан, конечно, сделал стопроцентно художественный жест и стал соавтором Каттелана. Если Каттелан потроллил арт-сообщество тем, что в современном мире художник с именем может продать за миллионы даже банан из супермаркета, то Сан продолжил его линию, показав, что жить или не жить произведению, диктует богатый покупатель, даже если он в искусстве ничего не понимает. Мне неизвестно, отреагировал ли как-то Маурицио Каттелан на жест Сана, но, думается, они должны прекрасно понять друг друга и признать друг в друге единомышленников.

А среди художников и искусствоведов разгорелись споры. Основной посыл им понятен – интересует подход к будущему статусу "Комедианта".

Арт-критики постарше считают, что Джастин Сан уничтожил произведение. Съел – значит, всё. Он продолжил и завершил его историю. Дело же не в банане, а в том, что этот банан символически представлял, – так и поступок Сана тоже символический, и на этом историю "Комедианта" необходимо считать оконченной. Он съеден, переварен и спущен, возможно, как раз в золотой унитаз того же Каттелана. Давайте будем уважать жест художника, раз уж Сан его осуществил.

Те, кто помоложе и более привычны к виртуальности всего и вся, возражают: это произведение изначально было задумано как неуничтожаемое и самовоспроизводящееся. Банан же всё равно меняют раз в 7–10 дней, так что символически "Комедиант" вечен, а Сан съел просто банан, замещаемый. И может раз в 7–10 дней съедать и следующие, символическое существование произведения от этого не прекращается.

– Вы не понимаете, – говорят оппоненты. – Он же съел не просто банан. Он символически уничтожил ТОТ САМЫЙ банан, за который заплатил шесть миллионов!

– Нет, это вы не понимаете! Он заплатил шесть миллионов как раз за символическое бессмертие авторского высказывания!

Также неясен статус кожуры от съеденного Саном банана. Сохранил ли её миллионер? Можно ли её представить как свидетельство художественной акции? И кто в таком случае автор – Каттелан или Сан (впрочем, они наверняка договорятся)? И сколько она может стоить на аукционе? А когда она сгниёт, можно ли заменить её другой кожурой?

Если что, для искусствознания это не то чтобы сверхсерьёзные, но вполне оправданные вопросы.

Анна Матвеева – журналист

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции